Отца я не помню. В смутной памяти звучат только мужские голоса: у отца было три брата (все – фронтовики), наш деревенский дом был их родительским домом. Видимо, отец пришёл с «финской войны», была зима 40-41 г. (мне – 2 года), жестоко холодная, поэтому в кухне, слева от входа, в загородке из табуреток и половиков находилась коза с козлёнком, кто-то из мужчин сыпал на половик махорку, коза нюхала и лизала табак, все шутили – эти голоса остались в памяти. Я сидела у окна за огромным столом, передо мной положили тёмно-коричневый маленький кирпичик (что такое шоколадные конфеты я узнала только несколько лет спустя после войны), но я не съела такую «чёрную» пищу… Полвека назад, покидая дом, я увезла с собой три письма отца с «финской», в которых он пишет и обо мне (остальные дома не сохранились), а со второй войны писем от него не было.

После Великой Отечественной мы играли «в войну», но не слышали разговоров и расспросов о фронтовиках, в том числе и о родных, и нам, детям, подросткам, никто не наказывал так делать. Что-то пролетало мимо ушей, что-то и оставалось. Так, вспоминаются мамины слова при встрече с родственниками: «под Лугой», «не вышел»…Кто-то сказал, будто в дальней деревне есть фронтовик, который говорил, что было их много в каком-то сарае или подвале, наутро этот человек «вышел», а отец «не вышел»… Когда более широко и торжественно стали отмечать 9 Мая и чествовать фронтовиков и их семьи, мне было горько: мой отец «пропал» - где? как? Не мог он испариться, как капля воды! Не верила в чудеса, но у всякого человека появляется надежда на редчайший счастливый случай, и до конца двадцатого века жила фантазия: а вдруг он выжил — сообщит, вернётся! Наверное, так думала и мама: она не искала замены ему… В 2007 году ему исполнилось бы сто лет. В начале 90-х в районной Книге памяти прочитала об отце: «Погиб во время войны». Мой запрос в РВК остался без ответа.

После 44 лет работы и выхода на пенсию у меня появилось больше свободного времени, открылся доступ в Интернет, в ОБД «Мемориал», где, наконец, узнала воинскую часть отца (486 сп) и дату, с которой он числился пропавшим без вести. Но место его последнего участия в боевых действиях, дивизия, армия и фронт не были указаны. Благодаря электронным библиотекам, сайтам по исторической и военной тематике в Инете установила эти данные, ознакомилась с боевым путём 177-й СД и особенно – летом-осенью 41 года. О конкретной судьбе отца посылала запросы через Инет. На сайте Ленинградской Комиссии поиска и увековечения памяти воинов, погибших в годы Великой Отечественной войны (www.membook.narod.ru) меня заинтересовала идея В.В.Кунтарёва — создавать, наряду с областными, Книги памяти госпиталей, полков и дивизий. В Инете нашлись (пока немного) единомышленники — дети, внуки и правнуки фронтовиков из 486 полка и 177-й дивизии. Первой из написавших мне я предложила идею В.Кунтарёва. Оказалось, что она прошла подобный моему путь поиска судьбы своего деда, много знает о боевых действиях на северо-западе и предложила создать сайт.
Пишите о своих родных, чья судьба связана с 486 полком и 177-й дивизией в целом. Присылайте фото, письма с фронта, рассказы, воспоминания. Шлите ваши идеи, советы, замечания, полезные ссылки. Имён наших погибших без вести нет на могилах, крестах, обелисках, мемориальных досках. Память о них давно храним в сердце. Так давайте сохраним и для потомков — в слове и в изображении. Это были отцы, мужья, сыновья и дочери, братья и сестры – дорогие, любимые, живые люди, стоявшие насмерть на Лужском рубеже! Как они стояли, посмотрите на карту-схему: какая упругая пружина! Под нею тела наших родных…

Дочь без вести пропавшего, Никитина Галина Константиновна.